В 1947 г., в возрасте 17 лет Анатолий Жигулин вместе с несколькими одноклассниками создал подпольную организацию - "Коммунистическую партию молодёжи", целью которой являлась борьбу за возврат к ленинским принципам, с возможным насильственным смещением Сталина и его окружения с занимаемых постов. Интересно, что мать Анатолия, Евгения Митрофановна Раевская, была правнучкой участника войны 1812 г. и поэта-декабриста Владимира Раевского. Гены, наверное...
...Стольники и воеводы...
Генерал... И декабрист.
У него в лихие годы - Путь и страшен, и тернист.
Генерал - герой Монмартра
И герой Бородина.
Декабристу вышла карта
Холодна и ледяна.
Только стуже не завеять
Гордый путь его прямой.
Кружит, кружит белый лебедь
Над иркутскою тайгой.
...
Но не хочет всех лелеять
Век двадцатый, век другой.
И опять кружится лебедь
Над иркутскою тайгой.
И легко мне с болью резкой
Было жить в судьбе земной.
Я по матери - Раевский.
Этот лебедь - надо мной...
Как известно, цари не любят, когда их хотят свергнуть. Что партия была коммунистической и что "ленинские принципы" - в данном случае уже не имело значения. И вообще, "враги народа" - это не только те, кто желает капитализма, желающие настоящего коммунизма тоже сгодятся. Закончилось это всё, как и должно было закончиться: в 19 лет Жигулин был арестован, а позже приговорили к 10 годам лагерей строгого режима по статье "контрреволюционные преступления".
Когда мне было
Очень-очень трудно,
Стихи читал я
В карцере холодном.
И гневные, пылающие строки
Тюремный сотрясали потолок:
"Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда - все молчи!.."
И в камеру врывался надзиратель
С испуганным дежурным офицером.
Они орали:
- Как ты смеешь, сволочь,
Читать
Антисоветские
Стихи!
В лагерях ему приходилось работать на лесоповале,...
Бурундук
Раз под осень в глухой долине,
Где шумит Колыма-река,
На склоненной к воде лесине
Мы поймали бурундука.
По откосу скрепер проехал
И валежник ковшом растряс,
И посыпались вниз орехи,
Те, что на зиму он запас.
А зверек заметался, бедный,
По коряжинам у реки.
Видно, думал: "Убьют, наверно,
Эти грубые мужики".
- Чем зимой-то будешь кормиться?
Ишь ты, Рыжий какой шустряк!..-
Кто-то взял зверька в рукавицу
И под вечер принес в барак.
Тосковал он сперва немножко
По родимой тайге тужил.
Мы прозвали зверька Тимошкой,
Так в бараке у нас и жил.
А нарядчик, чудак-детина,
Хохотал, увидав зверька:
- Надо номер ему на спину.
Он ведь тоже у нас - зека!..
Каждый сытым давненько не был,
Но до самых теплых деньков
Мы кормили Тимошу хлебом
Из казенных своих пайков.
А весной, повздыхав о доле,
На делянке под птичий щелк
Отпустили зверька на волю.
В этом мы понимали толк.
... строить железную дорогу Тайшет-Братск...
"...столыпинский наш вагон отцепили и повезли куда-то на запасные пути, на миг мелькнуло серое здание вокзала с черными буквами по белому полю: «Тайшет». Название было настолько неведомое и странное, что в первое мгновение прочиталось оно как «Ташкент». Но это был — увы! — не Ташкент",
...и даже работать на урановых рудниках в Бутугычаге.
...Нас обжигал морозный воздух,
Снежинки стыли на плечах,
И рядом с нами были звезды.
Под нами спал Бутугычаг.
Дремали горы в дымке синей,
К подножьям становясь темней.
Внизу, в глубокой котловине,
Дрожали бусинки огней...
В 1955 году поэт был освобождён по амнистии, в 1956-м полностью реабилитирован.
Я полностью реабилитирован.
Имею раны и справки.
Две пули в меня попали
На дальней глухой Колыме...
Потом были книги стихов...
На излете СССР, в 1988 г. вышла автобиографическая повесть Жигулина "Черные камни" - одна из тех книг, которые вдруг появились в эпоху горбачевской гласности, которые читали и обсуждали всей страной.
Цитата из книги "Черные камни":
"Елена Михайловна всю жизнь боялась, что ее арестуют, и ее «сверхлояльность» к новому строю доходила порою до курьезов. Например, приветствие Красной Шапочки при встрече с волком: «Good day, Mistor Wolf» — она переводила: «Здравствуйте, товарищ волк!"
Анатолий Жигулин с женой Ириной:
Где шумит Колыма-река,
На склоненной к воде лесине
Мы поймали бурундука.
По откосу скрепер проехал
И валежник ковшом растряс,
И посыпались вниз орехи,
Те, что на зиму он запас.
А зверек заметался, бедный,
По коряжинам у реки.
Видно, думал: "Убьют, наверно,
Эти грубые мужики".
- Чем зимой-то будешь кормиться?
Ишь ты, Рыжий какой шустряк!..-
Кто-то взял зверька в рукавицу
И под вечер принес в барак.
Тосковал он сперва немножко
По родимой тайге тужил.
Мы прозвали зверька Тимошкой,
Так в бараке у нас и жил.
А нарядчик, чудак-детина,
Хохотал, увидав зверька:
- Надо номер ему на спину.
Он ведь тоже у нас - зека!..
Каждый сытым давненько не был,
Но до самых теплых деньков
Мы кормили Тимошу хлебом
Из казенных своих пайков.
А весной, повздыхав о доле,
На делянке под птичий щелк
Отпустили зверька на волю.
В этом мы понимали толк.
... строить железную дорогу Тайшет-Братск...
"...столыпинский наш вагон отцепили и повезли куда-то на запасные пути, на миг мелькнуло серое здание вокзала с черными буквами по белому полю: «Тайшет». Название было настолько неведомое и странное, что в первое мгновение прочиталось оно как «Ташкент». Но это был — увы! — не Ташкент",
...и даже работать на урановых рудниках в Бутугычаге.
...Нас обжигал морозный воздух,
Снежинки стыли на плечах,
И рядом с нами были звезды.
Под нами спал Бутугычаг.
Дремали горы в дымке синей,
К подножьям становясь темней.
Внизу, в глубокой котловине,
Дрожали бусинки огней...
В 1955 году поэт был освобождён по амнистии, в 1956-м полностью реабилитирован.
Я полностью реабилитирован.
Имею раны и справки.
Две пули в меня попали
На дальней глухой Колыме...
Потом были книги стихов...
На излете СССР, в 1988 г. вышла автобиографическая повесть Жигулина "Черные камни" - одна из тех книг, которые вдруг появились в эпоху горбачевской гласности, которые читали и обсуждали всей страной.
Цитата из книги "Черные камни":
"Елена Михайловна всю жизнь боялась, что ее арестуют, и ее «сверхлояльность» к новому строю доходила порою до курьезов. Например, приветствие Красной Шапочки при встрече с волком: «Good day, Mistor Wolf» — она переводила: «Здравствуйте, товарищ волк!"
Анатолий Жигулин с женой Ириной:
Мой верный друг — моя жена.
Хоть верьте, хоть не верьте —
Она до смерти мне нужна,
И даже после смерти.
Она простит мои грехи,
Развеет боль сомнений
И сохранит черновики
Моих стихотворений.
Journal information